За утренним чаем мадам Кама-с-утра говорила своей камеристке:
"Не спи с умником: выше пояса философ, ниже пояса - дурак".
"Не спи с глупцом: выше пояса дурак, ниже пояса - скотина".
Камеристка возмутилась: "Так что мне - одной спать?"
Мадам вздохнула: "Однообразие утомляет".
"И с кем же тогда прикажете?"
"Спи с любимым, ему все простительно".

*
Мадам Кама-с-утра предупредила свою кухарку:
- Сегодня у нас к обеду ни рыба, ни мясо.
- Неужели евнух? - поинтересовалась кухарка.
- Хуже! Сегодня пожалует сам Верховный Жрец.
- Ну, тогда приготовлю что-нибудь нетрадиционной ориентации...

*
Вечером Мадам поучала свою камеристку:
"Не спи с женщиной: прослывешь суфражисткой".
"Не спи с суфражесткой: потеряешь женственность".
Камеристка возмутилась: "Так что мне - одной спать?"
Мадам вздохнула: "Конечно. Кому еще интересны твои кошмары".
"А если надоест?"
"Спи с любимым, он и это выдержит".


*
- Никогда не убеждай мужчину в своей правоте, - мудро заметила мадам Кама-с-утра, обращаясь к своей камеристке, - ибо глупцы считают, что только они обладают правом на правду, а все остальное от лукавого. Воинствующая глупость имеет свою армию, куда входят все миссионеры, святоши, проповедники и прочие учителя человечества. Поэтому не спорь с глупцом, даже если он и в самом деле прав.
Верховный Жрец Коли-тупо, прослышав об этом, отмахнулся от доносчиков:
- Женщина не человек и обучению не подлежит. Только дрессировке.

*
- Беседа женщины с мужчиной в принципе невозможна, - посетовала мадам Кама-с-утра своей камеристке, - ибо никто из них не способен нас услышать.
- Это еще почему же? - удивилась камеристка.
- Эти дремучие существа не ведают компромиссов. Либо они женщину низвергают ниже низи, откуда не докричаться; либо возвышают выше выси, откуда ее не только не слышно, но и не видно. Беседа же возможна только на равных.

*

мадам Кама-с-утра дала наставление своей камеристке:
- Нет ничего постоянней перемен! Только в этом случае мы можем говорить о постоянстве. Поэтому не осуждай измены, этим ты лишаешь себя единственно возможной твердой уверенности в постоянстве мира.
- Мадам, - скромно сказала камеристка, - Мне еще ни один не изменял. Как только стоит кому мне изменить, оный клятвопреступник для меня уже не мужчина.