Её слеза обычно стекала медленно–медленно по совершенно неподвижному лицу. По левой щеке. Но вначале ее большие, красивые, серо–голубые глаза слегка влажнели, придавая взгляду драматический блеск, затем наполнялись слезами, затем переполнялись, чудом удерживая влагу в границах длинных черных ресниц, траурной рамкой обрамляющих всю картину, и, наконец, одна, казалось бы, непрошеная слеза медленно выкатывалась из одного, чаще всего левого, глаза и так же медленно и красиво стекала вниз по щеке. При этом — никакого дрожания губ, голос не прерывается, а, наоборот, очень ровный, низкий, мягкий; руки покойно и благородно висят, и только слеза, влажный хрусталь, красиво расположенный на левой щеке, прозрачно намекает, что все не так просто, что там, в глубине,— драма, которую тебе все равно не понять...