Щастье ест

Щастье сидело на шкафу и тупо жрало бублик.
- Ты что это делаешь? – ужаснулся Серега.
- Я ест! – радостно прошамкало Щастье.
- Бублик? – Серега холодным потом покрылся.
- Щастье ест! – энергично закивало Щастье.
- Он же - закуска! Он же - последний! – Серега в ужасе схватился за голову, потом – за холодильник. – А пельмени?
- Оно не может не… - Щастье на всякий случай отодвинулось подальше от края шкафа. Чтобы шваброй не дотянулись.
- Твою мать! – тихо шепнул Серега и шлепнулся на стул.
- Не мать, - обнял его сзади кто-то пушистый, с волосатыми ножками. – Щастье.
Серега лишь кивнул. На пол сыпались крошки, и кто-то громко чавкал над ухом. Несмотря на полное отсутствие денег, Сереге внезапно стало хорошо.

Подслушивавшие под дверью соседи почему-то этому очень завидовали. Хотя бублик у них был.

Полное Щастье

Щастье было полным. Таким, с ямочками на щеках. Как при таких параметрах оно удерживалось на серегиной шее, было решительно непонятно.
- Но!– крикнуло Щастье Сереге, и дало ему шенкеля.
- Слушай, ты это давай, кончай с этим, - пропыхтел Серега, пытаясь подняться с четверенек.
- Я полное! – радостно продолжало визжать Щастье.
- Слушай, а может – на диету? – с надеждой прохрипел Серега.
- Не, - счастливо потрепало его за ухом Щастье. – Щастье – полное! Диета – нет, Щастье – да! Поехали!
- Твою мать, - обреченно выдохнул Серега, и попытался сбежать.
Сбежать не получилось: Щастье было полным, и оттого - тяжелым.

Спящее Щастье

Щастье уютно свернулось на коврике у батареи и беспардонно дрыхло. Серега злился: это был его коврик.
- Балуешь ты его, - завистливо вздохнул Участковый.
- Оно само, - буркнул Серега.
- Что само, - не понял Участковый.
- Балуется само, - скрипнул Серега. – Цинично. Чаю будешь?
- А, ну да… - заворожено пробормотал Участковый. Затем встрепенулся.
- Служба, - не отрывая от Щастья глаз, Участковый оползал к двери.
- Может, все-таки про прописку? – с надеждой спросил Серега.

- Да какая там прописка, - махнул рукой Участковый. – Это ж…, - украдкой утер слезу, -Щастье! – и выскользнул за дверь.
- Твою мать, - прошептал Серега. И пошел готовить чай. С лимоном и бутербродами. На себя и на Щастье.
За окном бушевала метель. Щастье у батареи начало тихонько мурлыкать.

Щастье и кактусы

Щастье грызло кактус и было довольно до чертиков.
- Ты что, дуро сосвсем? – неприлично посмотрел на Щастье Серега. – Это ж растение, с колючками, его жрать совсем нельзя, оно тебе не бублик!
- Няма! – радостно отозвалось Щастье и укусило кактус снова.
- То есть ты мне назло, да? – взбеленилися Серега. – Обожрешься кактуса и сдохнешь? Будешь лежать тут и вонять? А мне убирать?
- Хрум-хрум-хрум! – прочавкало Щастье в ответ.
- На принцип идешь? – Щастье и глазом не моргнуло.
- Хорошо, принцип - это прекрасно! Принцип – это, даже, замечательно! Принцип – это наше все! Принцип – так принцип! – и Серега, схватив кактус, впился в него зубами.
Кактусов становилось все меньше. А Сереги и Щастья – все больше. Производство текилы медленно, но верно, страдало.
Щастью же на это было наплевать. Потому как было оно слепо, и последствий своих действий – не видело.

Щастье улетело...

Серега открыл форточку и Щастье улетело. В квартире зазвенело тишиной. Серега аж задохнулся от такой нежданной радости.
- Улетело твоё Щастье, - осуждающе кивали ему старушки на скамеечке у подъезда, когда Серега слетел вниз за пивом.
- Проморгал, да? – злорадно улыбнулась продавщица в магазине, вываливая на прилавок ящик вожделенного напитка.
- Профукал, балда, - махнул рукой сосед, пытаясь стянуть бутылку – Серега дал ему пинка.
- Упустил? Эх, ты, - пожурил Серегу ползущий по стене таракан Семен. Тот не ответил: пива у Сереги был целый ящик, а Щастья – не было.
Сереге было чертовски хорошо.

Все было

Все было у Сереги. То есть абсолютно. Была тельняшка полосатая, газета и ящик пива. Была сушеная вобла и разбитые, удобные тапочки. Был старенький, изредка работающий компьютер. Был стол и лампочка без абажура. Было все. Щастья не было. Но это Серегу не смущало.
В дверь позвонили.
- Кто там? – осторожно спросил Серега.
- Это я. Я вернулось.
И на Серегу обрушилось Щастье. Потому что, рано или поздно, оно приходит.
Лежа на полу, Серега думал о смысле жизни. И еще о дверях. Железных дверях.
Во-первых, почему они такие тяжелые?
А во-вторых – о законе всемирного тяготения. Несмотря на возраст он, как выяснилось, работал.

О Щастье Серега старался не думать.....