Есть на свете такой реликтовый тип мужчины.Мужчина-мама.В моей  жизни  ты был синтезом и мамы и папы.Поэтому моя нечеловеческая ревность никак не походила на обычную ревность той бешеной самки,которая ревнует своего кобелька к болонке кардинала.Ты был не просто гораздо старшим,ты был задуман природой для верности мне одной. Когда тебя не было дома,я носила твои рубашки,утешаясь иллюзией присутствия.Твоя расческа была мне медалью за отвагу в любви.А твоя борода -- эксклюзивной драгоценностью на моей груди.Я не понимала,на кой мне те аместистовые бусы,подаренные тобой,если у меня уже есть твои запястья...
В самомом расцвете наших проблематичных отношений их пытались скорректировать наши бывшие.Ох,они попили крови.
Ничтожество сумняшеся в своем феодальном праве на мою личную жизнь и после нашего разрыва,Козел  годами тупо совершал варварские набеги на нашу жизнь,пораженчески взывая к твоему благоразумию и живописуя мою неукротимость.Ты таки имел мужество подвергнуть ее клиническим испытаниям.Успешно.Когда до него,наконец,дошло,что я ушла,как обещала,раз и навсегда,он,изводясь и мучая нас,шастал то дверь вывалить то тебя нокаутировать,то меня боднуть исподтишка.Не сказать,что тебе удавалось  все стоически сносить,цивилизаторски объясняясь с козлоголовым.Овчарка,надеясь на то,что я облагоразумлюсь и вернусь к Козлу,и навела его на нас и обработала не хуже гэбни.Совокупно они грызлись за восстановление.ячейки,вместо того,чтобы мирно трахаться и дискутировать на темы забугорной литературы.У тебя почти всегда находились силы и мудрость утешать меня,выводя из ступора.По наивности я не успевала почувствовать,как  тебе нравилось лечить меня,грустную,кроватью.Ты любил целовать мои увлажненныя очи.А я любила  тебя.Годами я,молча,люто ненавидела Козла.И за тебя тоже.(Когда мы с тобой болезненно расстанемся,ты заприятельствуешь с Козлом. Водка коннектед пипл?Неа,это я вас коннектед.)
Живя в свое удовольствие,твоя бывшая жена-овчарка(твой термин) не нашла себе более подходящего хобби,чем пользовать твою мягкость в интересах вашей порушенной,но семьи.У нас с тобой было черти что,а не семья.Укатывая за бугор,она вешала на тебя свою библиотечную пыль,свои жаждущие орошения и тебя разномордые фиалки в горшках и квелую серенькую сучку,похожую на резвого козлика.О,тебя магнитили мещанские заросли.Что я могла дать тебе, любимый?Подержать пистолет?Стихи?Ревность?Нищету?Всю себя?Пиздец,как изобильно!Но я любила тебя так,как не любят люди.Ты--нет.
Месяц тому ты еухал в другой город,и бывшая,вскарабкавшись к нам под крышу,открыла дверь в твою берлогу своим ключом.Круглая тетенька,постарше меня лет на двадцать пять,махонькая,уютная.Черные глаза,черное шмотье.Мне понравилась.Я ей тоже.Сама  объявила об этом. Заговорила,дружески-фамильярной,дробью.Ввела сленг.Мне стало кисловато.Зачем заигрывать с молодняком,мадам?Я ценю лишь добротную русскую речь,знаете ли.Назвала тебя озабоченным(о,я была в восторге!),бесперспективным в семейных отношениях мотыльком,едко,между делом так,заметив,что никто не ладил с тобой больше нескольких месяцев,что...(Я не хочу вспоминать ее слова .Я продержалась у подножия твоего пьедестала семь лет.И только со временем я поняла,каким откровением было покусывать кончики твоих пальцев,несмотря на твой сволочизм.)Про мотылька -- единственное,о чем не соврала.Ты летал и научил меня тому же.