Приходил ко мне твой суженый, приходил:
он ломился в мои ворота, что было сил,
и стращал, угрожал, да требовал – не просил.
Его конь тихонько вздрагивал и косил
на кружившее за опушкою вороньё. Понимал смышлёный ласковый вороной:
не к простой пришли колдунье вы, не к простой,
у неё три сотни демонов за спиной,
и хоть как себя осеняй крестом,
лишь безумец что-то требует у неё.

Но суров был твой суженый, ох он и был суров.
Говорил, что на всё на свете теперь готов: попросил уже всех духов и всех богов, всем шаманам привёз дражайшие из даров,
но никто ему ответа ещё не дал,
как тебе, любимой, снова открыть глаза,
и проснуться, и что-то ласковое сказать?
За его спиной собиралась греметь гроза, он горел, как пламя, и замерзал, будто в Сечень его окутали холода.

Он был молод, статен и полной луны ясней,
с волосами цвета осенних дней…
Мы недолго спорили о цене:
я была всех духов стократ сильней –
и одна на свете помочь могла. И, скользнув ладонью по рукаву,
назвала я цену – а он кивнул, чтоб в уплату древнему колдовству принести Жар-Цвет и плакун-траву,
да остаться на ночь в постели зла.

Был со мной твой суженый, ох как был, выгибался месяцем, говорил,
что когда б тебя бы он не любил,
то со мной навеки остался бы, ведьмовские чары берут своё.
Я чертила пальцем овал лица, отвлекаясь, чтобы поцеловать… Его конь, привязанный у крыльца,
до рассвета в ужасе гарцевал, на опушке каркало вороньё.

А на утро встала я, в чём была,
горький сок берёзовый собрала, разлила его посреди стола, по углам поставила зеркала
(все в багровых пятнах – по тридцать три). Я смешала листья семи берёз,
на две капли – горьких русальих слёз, на полпальца – выжимку летних рос, настояла варево на крови,

Да пустилась в путь на его коне.
Тот хрипел, но нёсся – быстрей, сильней, торопился в терем, что всех родней. Летний дождь хлестал меня по спине, дикий ветер с каждой минутой креп. Я успела вовремя – как всегда:
пусть мой взгляд морозней любого льда, но огонь струился в моих следах, да в руках живая текла вода –
и меня впустили в подвальный склеп.

Темнота стучалась ко мне под дых. Ты была красивее всех живых
и мертвее мёртвых – от сих до сих…
Я звала всех духов, задобрив их,
я тебя вернула. Обычай прост: если сердце мается и болит, не умея мёртвую отпустить,
то жених сумеет её спасти,
лишь найди колдунью – и переспи.

…За моей избушкой – сплошной погост.

© Дарёна alter-sweet-ego Хэйл