Очень грустно,  что забыты многие яркие имена поэтесс. Одно из них — Мария Павликовская-Ясножевская. Сохранилось не так много сведений о её биографии и творчестве. Трудно найти её книги, потому что их, кажется, просто нет. Её стихи иногда оказываются в сборниках, но этого так мало! Хотя в 2012 году произошло одно яркое событие — вышла Антология польской поэзии в двух томах на польском и русском языках, где были опубликованы и её стихи.

Со мной было счастье, какое не снилось,
я с кем-то весь мир обнимала.
Всё, что осталось — удачный снимок.
Это ничтожно мало.
("Фотография")

Мария Павликовская-Ясножевская родилась 24 ноября 1893 года в Кракове в семье известного художника Войцеха Коссака (1856-1942), сына художника Юлиуша Косака. Можно сказать, в их роду талант передавался по наследству: Ежи стал художником, Мария — поэтессой, Магдалена — писательницей, которая творила под именем Магдалена Самозванец. Своих юных замечательных дочерей Войцех запечатлел на картине "Дочери" (1906). С 1916 года Коссак был непревзойденным мастером изображения батальных сцен, преподавал в Училище изящных искусств, имел почётные награды. Мария получила прекрасное образование в старейшем художественном высшем учебном заведении Польши — Академии художеств в Кракове. Сведений о том, на каком факультете она училась, не сохранилось. Но осталось главное — её стихи, наполненные тонким лиризмом. Они переводились на русский язык, в том числе, и Анной Ахматовой.Лилька. Так называли Марию близкие. Это нежное имя так шло очаровательной девушке, от которой все мужчины были без ума. Она словно была сиреной, пение которой завораживало:

Отчего ж обо мне опасения?
Жизнь бурна и мерзка окончательно,
только разве нужен сирене
круг спасательный?
("Безопасность")

У неё было множество романов, возлюбленные и три мужа! Но часто она писала о любви с грустью, образ женщины в её произведениях был хрупким и нежным, ждущим защиты. Портреты мужчины рисовались многоцветно и страстно.

Уста твои — розовое кипение,
взгляд — волна, что взлетает далече.
А твои мощные плечи —
пояс спасения...
("Портрет")

И почему-то никто не замечал, что у Лильки был один недостаток: она хромала. Шали и крой платья искусно скрывали это, оставались и притягивали более важные детали — красота лица и улыбка, манера говорить. Считала ли она себя красивой? Может быть…

В безмолвном, безлюдном, поблёкшем саду
у розы расцветшей стою.
Одни созерцаем мы с ней красоту:
я — розы, она — мою!
("Роза")

Она много писала о море. В его настроениях жили её эмоции, ожидания, надежды и тревоги.

Богемским стёклышком волны светятся,
шепча, что моря бояться не стоит,
а оно — точь-в-точь половинка месяца:
такое же страшное и голубое...
("Море и небо")

Море имело свою философию, в которой было что-то и для неё самой. Оно было счастьем и горем, временами было похоже на её тоску. Выброшенные на берег рыбы сравнивались с её сердцем.

Берег, в бледном вечернем свете
лиловеющий, полускорбя,
и парус, опирающийся о ветер,
как моя мысль — о тебя.
("Сумерки на море")

В начале второй мировой войны вместе со своим третьи мужем, военным лётчиком, она оказывается сначала во Франции, а с июня 1940 года — в Великобритании. Здесь были написаны пронзительные стихи о родине, вошедшие в сборники "Роза и горящие леса" (1940), "Жертвенный голубь" (1941). И в этой стране, а не в родной Польше, оборвалась её жизнь. Это случилось 9 июля 1945 года, когда мир праздновал победу.